Неточные совпадения
Надежда Васильевна чувствовала, как над ее головою
наклонилось искаженное гневом лицо
отца, как сжимались его кулаки, как дрожало все его тело, и покорно ждала, когда он схватит ее и вышвырнет за порог.
Отец решил как-то, что мне и младшему брату пора исповедываться, и взял нас с собой в церковь. Мы отстояли вечерню. В церкви было почти пусто, и по ней ходил тот осторожный, робкий, благоговейный шорох, который бывает среди немногих молящихся. Из темной кучки исповедников выделялась какая-нибудь фигура, становилась на колени, священник накрывал голову исповедующегося и сам внимательно
наклонялся… Начинался тихий, важный, проникновенный шопот.
Отца мы застали живым. Когда мы здоровались с ним, он не мог говорить и только смотрел глазами, в которых виднелись страдание и нежность. Мне хотелось чем-нибудь выразить ему, как глубоко я люблю его за всю его жизнь и как чувствую его горе. Поэтому, когда все вышли, я подошел к его постели, взял его руку и прильнул к ней губами, глядя в его лицо. Губы его зашевелились, он что-то хотел сказать. Я
наклонился к нему и услышал два слова...
Около него стояла Нюрочка и все оглядывалась на
отца, который,
наклонившись к ней, сдавленным от слез голосом шептал ей...
— Папа, милый мой! вы зашиблись? — спрашивала Лиза,
наклоняясь к
отцу и обнимая его.
Он
наклонился к ее лицу и сердито — точно его
отец — проговорил...
«Ну, у этого прелестного существа, кроме бодрого духа, и ножки крепкие», — подумал он и в этом еще более убедился, когда Сусанна Николаевна на церковном погосте, с его виднеющимися повсюду черными деревянными крестами, посреди коих высились два белые мраморные мавзолея, стоявшие над могилами
отца и матери Егора Егорыча, вдруг повернула и прямо по сумету подошла к этим мавзолеям и, перекрестившись,
наклонилась перед ними до земли, а потом быстро пошла к церкви, так что Сверстов едва успел ее опередить, чтобы отпереть церковную дверь, ключ от которой ему еще поутру принес
отец Василий.
Облокотившись и
наклонившись несколько на налой,
отец Василий начал говорить...
Когда ушёл
отец, сыну стало легче, яснее; он
наклонился к Палате, погладил её голову.
Качаясь, они подвигались к нам,
наклонялись над водой, готовые опрокинуться на головы наши, — раз, раз — подкидывают белые волны наши тела, хрустит наша барка, точно орех под каблуком сапога, я оторван от нее, вижу изломанные черные ребра скал, острые, как ножи, вижу голову
отца высоко надо мною, потом — над этими когтями дьяволов.
Один из них
наклоняется, поднимает череп, что-то говорит с могильщиком, становится так же и, выпрямив руку, как тогда
отец, качает головой, глядит на него, ну, словом, все, как
отец делал, и тем же протяжно-жалостным голосом, ну, точь-в-точь
отец, говорит: «Бедный Йорик!»
Молча подвинув к себе стакан, Фома
наклонился над ним и с тяжестью в сердце слушал громкое, короткое дыхание
отца…
— Что же надо делать? — спросила Любовь, облокачиваясь на стол и
наклоняясь к
отцу.
Отец Антоний
наклонился к уху его и что-то сказал.
Опять слышу — подходит
отец, стал в дверях шалашика, руки эдак упер, сам
наклонился ко мне в дыру-то: «Слышь, Федор, не спи, а заснешь — навеки!» Да таково явственно сказал, что сон с меня вовсе соскочил.
Когда мы вышли в сад, некоторое время в нашем маленьком обществе господствовала натянутость. Маня нашлась скорее: она подошла к клумбе и стала любоваться цветами… У них при квартире не было цветов. Как они называются? Сестра стала называть цветы. «
Отец очень любит цветы, и вот эти — его любимые. Он сам за ними ухаживает, когда свободен…» Разговор завязался. Гостья
наклонялась к цветам, как маленькая принцесса.
Адская боль в плече возвращает меня к действительности. Старичок-доктор, друг и приятель
отца,
наклоняется надо мной и льет мне на руку студеную струю ключевой воды.
— Чудотворной-то нет у нас никакой, — тихо промолвил
отец Тарасий,
наклоняясь к приезжему, чтобы не смущать напрасно братию, не уходившую из храма.
Не очень бы, казалось, занятен был девицам разговор про тюлений жир, но две из них смутились: Дуня оттого, что нечаянно взглядами с Самоквасовым встретилась, Лизавета Зиновьевна — кто ее знает с чего. Сидела она,
наклонившись над прошивками Дуниной работы, и вдруг во весь стан выпрямилась. Широко раскрытыми голубыми глазами с незаметной для других мольбой посмотрела она на
отца.
Наташа с усмешкою
наклонилась над своею чашкою и молчала. Видимо, между нею и
отцом лежало что-то не раз уже вызывавшее их на столкновение.
Но
отец ослаб. Они обе страшно испугались: думали, сейчас отойдет. Пометался он с минуту, потом ему стало легче; он
наклонился и чуть слышно выговорил...
— У нас с тобой нет ни
отцов, ни матерей, ни сестер, ни родных, ни близких, мы с тобой одни: ты да я — пора бы давно понять это! — отчетливо произнес Гиршфельд,
наклонившись к уху княжны Маргариты.